Россия, Таджикистан, Литва, Беларусь – такой извилистый жизненный путь прошла новая островчанка Мария Тюра
Белорусская земля и её гостеприимный народ дали прибежище многим представителям других национальностей, не спрашивая о гражданстве и пятой графе в паспорте. По разным причинам они выбрали местом жительства нашу страну: кто-то бежал от войны, кто-то приехал сюда за личным счастьем, кого-то позвала работа. Многие из них с теплотой и грустью вспоминают свою малую родину, но за долгие годы журналистской работы ни разу не довелось услышать от «понаехавших» сожаление: дескать, скорее бы вернуться. Наоборот: все, с кем довелось беседовать, считают Беларусь второй родиной.
Из таких – и новая островчанка, 88-летняя Мария Тюра. Ей сложно определиться с национальной принадлежностью: дочь родителей-украинцев родилась в Волгоградской области России, большую часть сознательной жизни прожила в Таджикистане, в пенсионном возрасте переехала в Литву, на склоне лет поселилась в Островце – и мечтает в белорусской земле обрести вечный покой.
О её жизни можно писать роман. Но мы ограничимся небольшим очерком…
Родители
Молодые украинцы Иван и Надежда Нестеренко бежали со своей родины в Волгоградскую (тогда ещё Сталинградскую) область, спасаясь от голода.
Хотя и там жилось не очень сытно. Достаточно сказать, что из девяти детей Нестеренко сохранили только пятеро: двоих сыновей и трёх дочерей. Двое умерли маленькими, а ещё двое мальчишек – уже в сознательном возрасте, наевшись от голодухи сырых ракушек, пойманных в реке.
И когда вербовщики предложили желающим осваивать бескрайние просторы республик Средней Азии, пообещав взамен сколько угодно земли, скот, жильё, Нестеренко откликнулись одними из первых.
Так они оказались в Таджикистане…
– Всю жизнь родители прожили в одном посёлке, – рассказывает Мария Ивановна. – Только поначалу были одни вожди, и он назывался Кировобад, а потом пришли другие – и город сменил название на Пяндж. Городской посёлок на самой границе, одноименная река отделяет его от Афганистана…
Родители много и тяжело работали, чтобы поднять детей. Мама доила коров в колхозе, по вечерам убирала в райисполкоме и на хлебопекарне. Отец всю жизнь проработал завхозом.
– У папы было только 4 класса за спиной, но он был очень грамотным, – вспоминает Мария Ивановна. – Всю войну прошёл связистом. И скольким людям помогал: кому пенсию получить, кому зарплату пересчитать. Когда я стала работать, мне неправильно подоходный налог высчитывали – отец добился, чтобы пересмотрели.
Иван Нестеренко мечтал, чтобы его дети получили высшее образование. Правда, отцовскую мечту исполнили не все. Одна из дочек всё бегала на работу с матерью, когда та убиралась в исполкоме, и потихоньку, одним пальчиком, стучала по клавиатуре пишущей машинки. Очень быстро Аня научилась печатать и, окончив школу, устроилась секретарь-машинисткой – так и проработала всю жизнь. Один из братьев стал слесарем. А Маша, другие её сестра и брат, окончили институты.
Мария выбрала педагогический, факультет иностранных языков…
Профессия
– Мне всегда нравились языки, – говорит Мария Ивановна. – В школе мы учили немецкий, а в институте в тот год набирали английскую группу, где обучали языку с ноля, и я решила: немецкий знаю – освою и английский! Поначалу было сложно осилить произношение, грамматику – но очень интересно! Я целые тексты наизусть заучивала!
Получив диплом, Мария Ивановна стала преподавать сразу в двух школах Душанбе. Она из того поколения учителей, которые школе и детям отдавали всю себя – такой вывод можно сделать, листая её фотоальбом, где на множестве снимков – учитель и её дети: на уроках, внешкольных мероприятиях, за совместным чаепитием…
Как всегда в семьях учителей-трудоголиков, от маминой работы страдали прежде всего родные дети. Но Володя и Андрей не обижались, понимали: мама не может иначе. И когда она задерживалась на работе, мальчишки готовили ужин не только для себя, но и несли укутанные в полотенца кастрюльки ей в школу.
…Вы не поверите, но Мария Ивановна и сегодня, в свои 88 лет, продолжает работать: к ней приходят подтянуть английский соседские дети.
– Я так рада, что по-прежнему востребована! – не скрывает своих чувств учитель. – Мои ученики мне жизнь продлевают, не дают костенеть мозгу.
Любовь
– Мужа своего я случайно встретила, – вспоминает Мария Ивановна.
И рассказывает о судьбоносной случайности:
– Посёлок Пяндж приграничный, на въезд в него специальный пропуск требовался. А тут дядя умер, некогда было документы оформлять. Решила, что меня и без того все знают, – пропустят. Ан нет! Высадили из автобуса, привели в какую-то будку – пусть старший разбирается. На двухъярусной кровати сверху парень лежит. «Шо таке?» – спрашивает. Меня увидел, соскочил, паспорт взял и давай листать… Потом уже, когда поженились, рассказывал, что искал штамп о браке. Решил: если не замужем – моя будет! Дескать, такую всю жизнь искал…
А Мария никого не искала, до этой встречи парней у неё не было. Да и после непонятно было, к ней приезжает кавалер или к её родителям. Он, узнав её имя и адрес, приказал сослуживцам: когда бы и на каком транспорте ни въезжала в пограничную зону Мария Нестеренко – немедленно докладывать!
– Не успею с дороги переодеться – а он уже стоит на пороге: «Добры дзень, бацько і маты! Шо робытэ? Мо, помогчы?» Как-то раз приехал, а мама белить собиралась. Он тут же переоделся, хату побелил, всё вымыл, на часы глянул – пора! Мне двух слов не сказал и тут же умчался.
Понятно, что такой зять – земляк, к тому же заботливый и работящий – понравился родителям. Все солдатики, получив увольнительную, на танцы бегут, в кино, а он – к ним в посёлок: «Добры дзень, бацько і маты!»
Демобилизовавшись, Николай не сел в литерный поезд, билет на который лежал в кармане, чтобы мчаться на родину, а приехал в Душанбе, разыскал Марию и сделал предложение. Она не знала, любит ли его – не с чем было сравнивать. Но мама убеждала, что это судьба, что лучшего ей не найти, – и Маша вскоре сменила фамилию Нестеренко на Тюра.
Бегство
– Всю жизнь я прожила в Таджикистане. И если бы не война, ни за что бы оттуда не уехала, – с горечью говорит Мария Ивановна. – Мы всегда ладили с местными, хоть они мусульмане, а мы православные. Когда уезжали, соседи плакали…
…Непосвящённому сложно разобраться, из-за чего в начале 90-х в Таджикистане начался этнический конфликт, который перерос в гражданскую войну, кто с кем и за что воевал. Вот и Мария Ивановна не вникала в политические детали. Но ясно было одно: хочешь жить – надо уезжать подальше от войны, где могут убить просто так, за не такой разрез глаз или цвет кожи.
Сыновья– Женщины обычно первой дочку хотят, а я о сыне мечтала. И когда родила первенца, назвала его Владимиром – пусть владеет миром, – рассказывает Мария Ивановна. – А вторую девочку ждала… Когда сказали, что мальчик, расстроилась поначалу. А потом вспомнила строки из песни «Эх, Андрюша, нам ли жить в печали…» Улыбнулась – и решила, что будет у меня ещё и Андрюшка. Чем плохо?
И поженились ребята на родственницах. Володя в поезде познакомился с белорусской девушкой Ириной, уроженкой островецких Фольварков, в то время уже жительницей Вильнюса, – и, как и некогда отец, влюбился с первого взгляда. А Андрею пришлась по душе её родственница Аня.
Сыновья подарили Марии Ивановне пятеро внуков и трое правнуков. А в единственной пока правнучке Николь прабабушка просто души не чает!
Горячо любивший её в молодости муж к тому времени испарился: уехал на заработки и там нашёл другую любимую. Мария Ивановна, в то время уже пенсионерка, умудрилась продать, хоть и за бесценок, в охваченном беспорядками Душанбе трёхкомнатную квартиру и даже перевезти через границу деньги, хотя сделать это было практически невозможно. С парой чемоданов она приехала к сыновьям в Литву.
Тем тоже было несладко: после развала Союза бывшим десантникам довелось осваивать новые специальности, искать любой заработок. Мама помогала сначала одному сыну, потом – другому растить детей.
Своя
На новом месте жительства Мария Ивановна с её лёгким доброжелательным характером очень быстро стала своей среди чужих.
– Когда бодрее была да на улицу выходила, бывало, иду по городу, а со мной то и дело раскланиваются, здороваются… Я вроде и не знаю этих людей, в церкви, наверное, встречались – а приятно, – улыбается новая островчанка.
Она быстро подружилась с соседями в своём многоквартирном доме. Одна из них, Надежда Лукашевич, опекает Марию Ивановну: социальный работник, который также стал навещать женщину, когда она ослабела, не может справиться со всем.
– Ноги подводят, – вздыхает Мария Ивановна. – Но ничего, хоть на костылях, но по квартире хожу. А сидя всё сделать могу: и пельменей по сто штук леплю, и пирожки, и плов настоящий, таджикский… Наденька вот карпа принесла – очень я рыбу люблю, особенно головы. Так я его разделала. Голову только отрезать сил не хватает…
Когда покупали квартиру, казалось, что литовские Лаворишки, Новая Вильня, где живут её сыновья, совсем недалеко. Поначалу Володя и Андрей, невестки и внуки навещали бабушку каждую неделю, а то и чаще: повидаются, помогут по хозяйству, вкусняшками побалуют… В последнее время из-за очередей на границе сделать это всё сложней.
Но Мария Ивановна не унывает.
– Придёт время – похоронят, – смеётся она. – Не смогут дети приехать – соседи позаботятся! Люди-то ведь все добрые! Да я не сильно-то и тороплюсь на тот свет, хоть и одна уже из всех братьев-сестёр осталась, все ушли – и старшие, и младшие. Хочется пожить ещё, посмотреть, как оно дальше будет. Может, всё ещё наладится…
Место для последнего приюта Мария Ивановна уже облюбовала – рядом с покойной сватьей Мирославой Демидович в Ворнянах. Они всегда дружили, практически с первого знакомства женщина стала своей среди многочисленной родни невестки, была частой гостьей в их большой радушной семье. Весёлая, энергичная бабушка Тюра умела поддержать компанию, произнести душевный тост, спеть озорную частушку, сплясать «цыганочку»...
Но похоронить себя завещает по православному обычаю. Веру свою она сохранила, когда жила в мусульманском крае, – негоже изменять традициям предков и теперь.
– Пока могла, в церковь всегда ходила. На престольный праздник по двести пирожков пекла – с капустой, яйцом, картошкой, мясом. Многие потом рецепт спрашивали. Да какой там рецепт: вода, мука да дрожжи, – смеётся женщина. – А сейчас батюшка ко мне домой приходит: исповедает, причастит... Всё по Божьим заповедям…
…Можно подивиться числу испытаний и страданий, что выпали на долю Марии Ивановны Тюры. Восхититься стойкости и оптимизму, с которыми она без единой жалобы переносит все жизненные тяготы. И поучиться, как нужно жить, чтобы в любом возрасте, при любых обстоятельствах сохранять себя, свою веру и любовь к жизни.
