Юрий Неретин: "Мы несём ответственность за качество строительства станции"

16:00 / 25.05.2013
Когда директор по строительству Белорусской АЭС Юрий Алексеевич Пустовой во время одного из первых интервью нашей газете рассказывал о специалистах, которые вместе с ним приехали строить Белорусскую атомную, он, как мне показалось, с особым уважением отзывался о главном инженере Юрии Александровиче Неретине, о его знаниях и опыте.
С тех пор мне хотелось познакомиться с Юрием Александровичем поближе – и познакомить с ним наших читателей. Да все как-то не складывалось… И вот перед началом очередного оперативного совещания по строительству Юрий Александрович, несмотря на свою занятость, любезно уделил мне полчаса для беседы.

– Главный инженер такого строительства, как атомная электростанция, – это, прямо скажем, звучит серьезно. Но при этом непосвященные, каковых немало среди наших читателей, мало понимают: чем же конкретно занимается служба главного инженера, что входит в вашу компетенцию. Поясните, пожалуйста…


– Если коротко, то служба главного инженера занимается всем, что является основополагающим для успешного строительства такого объекта, как атомная электростанция. Это проекты зданий и сооружений и их экспертиза, это охрана труда на объектах и входной контроль, это комплексное и полное сопровождение строительства, деятельность строительной лаборатории, а так же лаборатории материалов, используемых при строительстве. В двух словах всего не перечесть. Но поверьте, нам приходится решать ответственные и серьезные задачи. И в этом немалую роль играет высокий профессиональный уровень наших специалистов, а также многолетний опыт работы в атомной отрасли.


– Как вы оцениваете то, что сделано на строительной площадке Белорусской АЭС за этот год с небольшим после начала активной фазы работ? «Год с небольшим» – это достаточный срок, чтобы оценить сделанное.


– Я считаю, что мы за это время выполнили большой объем работ. Честно говоря, результаты впечатляют не только непосвященных, которым доводилось бывать на стройплощадке в течение этого года, но и специалистов. И это нас радует.
На данное время возведение объектов подготовительного периода практически завершено, все проекты были подготовлены и выданы в производство своевременно. Насколько хорошо выполнена эта работа – оценивать контролирующим органам, которые, кстати сказать, следят за качеством работ на строительстве Белорусской АЭС весьма пристально – и существенных замечаний с их стороны не поступало.
Главная наша задача на сегодняшний день – это экспертиза основного проекта. После ее завершения начнутся работы основного периода на возведении первого энергоблока. Планируется, что первый бетон в основание фундамента ядерного острова будет залит в июне месяце.


– Юрий Александрович, расскажите, пожалуйста, каким был ваш жизненный путь до островецкой страницы биографии? Интересно знать: откуда берутся главные инженеры таких строек?


– Ну, вообще-то биография моя короткая, уместится в несколько строк. И при этом достаточно насыщенная…
Родом я из украинского города Черновцы. Окончил школу, затем – Московское высшее техническое училище имени Баумана. В 1980 по распределению пришел молодым специалистом на Чернобыльскую атомную станцию. Практически вся моя трудовая жизнь связана с этой станцией, которой отдано 25 лет.
В 2005 году с должности генерального директора Чернобыльской АЭС перешел работать в Министерство энергетики Украины, затем – вице-президентом по капитальному строительству украинской государственной корпорации «НАЭК «Энергоатом». Успел даже несколько лет на пенсии отдохнуть…
А потом мне предложили должность главного инженера на строительстве Белорусской атомной электростанции. Приехал сюда, познакомился с Юрием Алексеевичем Пустовым. Кажется, мы с первой встречи поняли, что сработаемся. И этот год совместной работы только укрепил мою уверенность в этом.


– Выходит, вы работали на Чернобыльской станции и в тот роковой апрель 1986 года, во время аварии, которая имела драматические, а порой – и трагические последствия для сотен тысяч людей, да и атомной энергетики как отрасли. Какую должность вы занимали в то время?


– Да, в 26 апреля 1986 года, когда взорвался четвертый блок ЧАЭС, моя семья находилась в Припяти. В то время я работал начальником смены реакторного цеха третьего энергоблока.


– Слово «Чернобыль» с того апреля 1986 года узнал весь мир. Более того – оно стало нарицательным, символом величайшей в мире техногенной аварии. Так называемый «чернобыльский синдром» живет в белорусах – да, думаю, не только в них – кажется, уже на подсознательном уровне, и вытравить его очень сложно. Юрий Александрович, вы, как непосредственный участник тех событий, можете объяснить людям, далёким от ядерной энергетики, что же и почему произошло на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года? Доступно и понятно – как говорится, «для чайников»…


– Ну, для «чайников», как вы говорите, объяснить достаточно сложно – нужно хоть мало-мальски представлять, что такое ядерная энергетика и при помощи каких технических устройств атомная энергия превращается в электрическую…
Существует множество типов атомных реакторов – ну просто невообразимое количество! И все они предназначены для превращения ядерной энергии в электрическую. Это как легковые автомобили: есть множество их видов, модификаций, марок – но все они предназначены для перевозки людей. Так и ядерные реакторы.
Так называемые «чернобыльские» реакторы – РБМК – начали проектировать еще в бытность председателем Совмина в Советском Союзе Косыгина. И на самой первой в Советском Союзе атомной электростанции – Ленинградской – были установлены эти же реакторы РБМК, которые, к слову сказать, успешно работали тогда и работают практически на полную
мощность до этого времени и на той Ленинградской АЭС, и на Курской, и на Смоленской. У них, как и у любых других, есть свои плюсы и минусы. Реактор РБМК в то время, 70-е годы прошлого века, наиболее отвечал экономическим требованиям – не в последнюю очередь поэтому именно ему и было отдано предпочтение при сооружении атомных электростанций. И нельзя сказать, что при сооружении атомной станции сэкономили на безопасности – тогда, в 60-70 годы XX века, никто в мире не умел делать такие совершенные корпуса, как научились делать сегодня.
И нельзя сказать, что авария в Чернобыле произошла из-за того, что реактор РБМК был технически несовершенен. На то время это был один из лучших реакторов, и сегодня, повторюсь, эти реакторы на многих станциях работают весьма успешно – все АЭС в Канаде, кстати сказать, действуют на реакторах этого типа.


– Так что же, все же пресловутый «человеческий фактор»?


– Нельзя говорить так однозначно. Это была цепь трагических совпадений… И человеческий фактор, и определенные технические неполадки… Каждая из этих причин в отдельности не привела бы к аварии, а в совокупности – случилось то, что случилось…


– Я помню ту панику – иначе не скажешь, которая царила среди населения прилегающих к Чернобыльской станции районов Беларуси и Украины. А среди специалистов самой станции, населения Припяти – города энергетиков атомной станции, паника была?


– Среди специалистов атомной станции никакой паники не было. Население Припяти, наши семьи, эвакуировали в Киев, а мы все остались на своих местах.
Тогда в Чернобыле специалисты достаточно быстро поняли, что же случилось. И немаловажным стало то, что для поисков путей ликвидации последствий аварии успешно применялся «мозговой штурм»: предлагались и рассматривались самые разные, даже, на первый взгляд, сумасбродные идеи и предложения. Немногие, наверное, знают, что на железнодорожных
станциях в Хойниках, Речице, Ёлче стояли составы с жидким азотом для охлаждения реактора. Затем их за ненадобностью отправили обратно…


– А ваша семья – она тоже была с вами в это трудное время?


– Семью, как и всех жителей Припяти, эвакуировали в Киев. Затем мы всей семьей переехали в Славутич, новый городок энергетиков, который был построен для сотрудников Чернобыльской атомной станции. Там прожили 18 лет. Затем – снова в Киев. Сейчас наши сыновья выросли, создали свои семьи, работают. А мы с супругой приехали в Беларусь, в Островец, строить Белорусскую АЭС.


– И как прошла перемена места жительства? Это же не с квартиры на другую переехать, и даже не из одного города в другой, а страну поменять, тем более, что в Украине, как я поняла, вы прожили практически всю свою сознательную жизнь…


– Мы легки на подъем и умеем мобилизоваться. Обустроились быстро, и уже привыкли. Хотя супруге было сложнее. Видите ли, мы последние 4 года жили в коттедже под Киевом с прекрасным садом, беседкой, цветочными клумбами, газоном. Поначалу она тосковала по загородной жизни. Но, похоже, нашла утешение в прекрасной природе Белоруссии, которая никого не может оставить равнодушным, и которой мы не перестаем восхищаться.


– Дети не пошли, как это принято говорить, по стопам отца?


– Видите ли, зачастую не человек выбирает профессию, а профессия выбирает человека. И только спустя годы можно судить о правильности этого выбора.
Когда я выбирал себе профессию, атомная энергетика находилась на подъеме, это была одна из самих новых и престижных отраслей. Когда же пришло время выбирать дорогу в жизни детям, большинство их сверстников стремилось стать экономистами, юристами, банкирами, познать основы бизнеса. Это было перспективно, модно, соответствовало потребности времени. Наши сыновья закончили факультет международной экономики и успешно работают по специальности. И пока в своем выборе не разочаровались.


– Юрий Александрович, с высоты прожитого и пережитого и со знаниями специалиста в отрасли ядерной энергетики, положа руку на сердце – можете ли вы утверждать, что Белорусская атомная станция застрахована от того, что произошло в Чернобыле?


– Если бы я в этом не был уверен, я бы не учавствовал в ее строительстве. Еще в апреле 1986 года все люди ясно осознали, что живут не в разных странах, а на одной планете.
Мы сейчас несем ответственность за качество строительства станции, за то, чтобы все шло в строгом соответствии с проектом. Проект реактора АЭС-2006, выбранный для Белорусской АЭС, на сегодняшний день – самый совершенный тип ядерного реактора в мире. Он отвечает всем существующим требованиям, в том числе и международным. К тому же за нашей работой на всех ее этапах осуществляется очень серьезный контроль.
В дальнейшем безопасность атомной станции – как, в принципе, и любого объекта – зависит от трех основных составляющих: качественного и надежно работающего оборудования, грамотного и ответственного персонала и очень четких и ясных инструкций по его деятельности в любой, даже самой непредсказуемой ситуации. Если соблюдены все три этих необходимых условия, то опасаться нечего.


------------------------------------
Беседовала Нина РЫБИК.