Константин Лазовский: «Родители гордятся тем, что я спасатель»
11:00 / 19.01.2024
Начальник пожарного аварийно-спасательного отряда №2 Островецкого РОЧС на объектах АЭС Константин Лазовский признаётся, что в своё время даже не задумывался о службе в МЧС. Но уже 24-й год в строю. О профессиональном пути спасателя – в нашем интервью.
– Константин Викторович, что привело вас в МЧС?– По первому образованию я токарь-фрезеровщик, оператор станков с ЧПУ – думал продолжить дело отца. Стать спасателем мысли не возникало. Хотя примеры занятых в пожарной службе у меня были: двое родственников, один из которых принимал участие в тушении лесных пожаров после чернобыльской аварии. У него в части в Белоозёрске я примерно в 7-летнем возрасте впервые и познакомился с пожарными машинами. Посмотрел на них, полазил – но не помню, чтобы мне захотелость стать пожарным. (Смеётся.)
В МЧС пришёл после армии. Предложили – согласился.
Попал в службу химической и радиационной защиты и газоспасательных работ – это узкая специфика. Но, поскольку в школе химия давалась легко, проблем не возникло. Прошёл обучение, сдал зачёты и получил допуск к исполнению служебных обязанностей.
– Конечно! Я потерялся на пожаре. (Смеётся.) Сегодня это смешно, а тогда страшновато было. Вызов поступил примерно в 2.30 ночи в конце октября. Горела пилорама в Бресте. У моей службы не было отдельного транспорта, мы базировались на автомобиле связи и освещения и, кроме выполнения задач химической и радиационной защиты, выезжали на пожары, чтобы организовать свет на месте происшествия. Приехали, расставили оборудование, запустили генератор. К нам подошёл руководитель тушения пожара и поставил задачу провести разведку внутри здания. Отделением пошли в дым. В то время на боевой одежде отсутствовали светоотражающие элементы, мы ориентировались либо по звуку, что очень тяжело на пожаре, либо положив руку на баллон впереди идущего. Я отвлёкся, голову повернул – и «потерял» баллон. Что делать? Буквально на пару секунд замешкался. Их запомнил на всю жизнь. (Смеётся.) Из того случая усвоил урок: не отвлекаться.
Принимал участие в ликвидации последствий пожара на нефтебазе, приходилось тушить нефтепровод «Дружба» – площадь разлива нефти составляла 3-4 футбольных поля. Целый год мы вывозили непригодные для использования пестициды. Были утечки аммиака, огромное число учений на ликёро-водочном, механическом, электроламповом заводах, мясокомбинате, ковровом комбинате, «Санта Бремор». К слову, для последнего в 2005 году в курсовой работе я разрабатывал оперативный план тушения пожаров – и его взяли за основу действующего плана.
Хватало выездов на ос, шершней, ртуть, аммиак, хлор.
– Параллельно со службой в МЧС вы получали профильное образование?
– Учиться мне предлагали сразу. Думал, наверное, года 3 и по настоятельным советам начальника, родителей и родственников, поступил в Командно-инженерный институт МЧС. В 2008-м сдал госэкзамены и в декабре меня назначили на офицерскую должность. Помню тот момент: я находился в отпуске – в санатории, на процедуре иглоукалывания. Зазвонил мой телефон, врач возмутился этим. Побеседовав, сообщаю: «Доктор, мне дали звание и офицерскую должность, у меня сегодня день рождения». Всё в один день! (Смеётся.)
– Ваши коллеги часто говорят, что в профессии спасателя достаточно адреналина и есть определённая романтика...
– Адреналин есть всегда. Когда в смену ходил, да и сейчас, едва услышу сигнал тревоги, происходит резкий выброс адреналина. Бежишь к диспетчеру, по пути уже задаёшься вопросом, что происходит. Скажут: сработка сигнализации – полегче. А если речь о загорании жилого дома, к примеру, сразу включается логическая цепочка мыслей: есть или нет люди, газовое оборудование и баллон, электричество, как доедут бойцы, как развернуться, что делать, был ли я в этом населённом пункте, где ближайший водоисточник и так далее. Спасатели в это время надевают «боёвки» и вместе с начальником смены выезжают на место, уточняющую информацию они получают в пути. Ребята между собой оговаривают действия – всё это прописано, отточено за годы существования службы. Все делают то, что надо.
Романтика? Это благородная профессия – спасать человека, оказывать ему помощь в тяжёлых ситуациях. А случаи бывают разные.
Помню, в Бресте ребёнок надел стульчик на голову, а снять не мог – уши мешали. У нас в смене был доктор, и мы с ним поехали на этот вызов. Приезжаем, мама с бабушкой в шоке, малыш плачет. Чтобы разрядить обстановку, шутили, отвлекали мальчика и взрослых. Замотали ушки ребёнка бинтом, плоскогубцами разжали стульчик – и сняли.
Смешные случаи тоже были, но не часто. Обычно их не сильно афишируют. Как-то поступил вызов, что на кухне, возможно в вентиляционной шахте, мяукает кот. Мы облазили всё – безрезультатно. А мяуканье не прекращалось. Хозяин согласился на взлом стены, мы наметили, как делать это будем. Подходит более опытный спасатель и говорит: «Подождите, хлопцы, сейчас всё найдём». И нашли – котёнок сидел за шкафчиком! (Смеётся.)
– Узнал, что строится атомная станция и нужны будут спасатели. Захотелось попробовать что-то новое, при этом не менять профессию. Поставил в известность своё руководство и отправился на приём к тогдашнему начальнику Гродненского областного управления МЧС Петру Коржику. Меня трижды спросили, точно ли хочу в Островец. Я настоял на своём и написал рапорт о переводе. Утром 15 августа 2012 года прибыл в Гродно, а около 15.30 уже был в Островце – и с тех пор работаю здесь.
Тогда я впервые оказался в этом городе, который можно было обойти за полчаса. Сегодня потребуется больше времени, он сильно изменился. Теперь здесь всего хватает: и магазины, и спорткомплексы, и ледовая площадка, и новая больница – всё это значительно увеличило шансы города, что сюда приедут люди не только служивые, но и гражданские. Сейчас я сравнил бы Островец с Кобрином.
Если говорить о спасательной службе района, на момент моего приезда она включала 1 пожарную часть и 4 поста. Сейчас у нас 2 части, 1 отряд и 3 поста. Когда построили часть на объектах АЭС, мы получили одно из последних вооружений: новую белорусскую технику, аппараты на сжатом воздухе, оборудование вместе с машинами.
– Сравните службу МЧС в начале вашей карьеры и сегодня.
– Изменилось всё! Я застал старые ЗИЛы, мне ещё довелось выезжать на автомобиле ГАЗ-66. Сейчас у нас большие красивые МАЗы. Раньше объём воды был 2,5 тонны, сейчас – 5. Раньше на пожар приезжало 2 машины, на большой – могло прибыть 3-4, а сейчас сразу 4 выезжают. Служба не просто шагнула вперёд, а убежала, как марафонец. Естественно, развитие стало возможным благодаря Президенту – с его стороны оказывается огромная поддержка нашему ведомству.
Служба никогда не была статичной. Мы постоянно учимся, 11 месяцев в году – с 15 января по 15 декабря – реально пишем конспекты. У меня даже есть мои первые записи, можно сравнить с сегодняшними: темы не отличаются, но раскрытие их разнится.
Я помню, когда у нас были химические трубки для определения вещества в воздухе. Сейчас такие тоже есть, но индикаторные – показывают не только наличие вещества, но и его количество. По службе пожаротушения: на смену аппаратам на сжатом воздухе АСВ-2 пришли аппараты фирмы «Дрегер». В советском противогазе были небольшие окошечки для глаз, а сегодня это панорамные маски с пластиковым стеклом, которые надеваются быстрее, и дышится в них легче. Инспекторская служба: некогда огромный бумажный объём документов теперь хранится в электронном виде.
– Вы прошли путь от бойца до начальника отряда. Какой статус вам больше по душе?
– Сложно сказать. Я был рядовым спасателем, командиром отделения, начальником смены, инженером службы химической и радиационной защиты, начальником части, сейчас начальник отряда. Руководить чуть-чуть легче, но это большая ответственность. Но не зря же учился – у меня 2 профильных образования: инженер по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и управление в чрезвычайных ситуациях (в 2016 году закончил магистратуру).
Подчинённых всегда выслушаю и сделаю так, как надо. Коллектив у меня молодой, разношёрстный, но мы, как говорится, всех чешем под одну гребёнку. В смене 30 человек, на службе они должны понимать: это один организм и если кто-то что-то не так сделает, это помешает выполнить общую задачу.
– Просто надо работать.
– Гордитесь своей профессией?
– Родители гордятся мной, и особенно тем, что я начальник отряда. Рады за меня и тётя с дядей, которые живут в России, их сын тоже спасатель.
Я сам? Гордыня – не очень хорошее качество. Не скажу, что моя часть самая крутая и элитная, но это подразделение, которое знают все.
– Случается, люди говорят: «Скорей бы на пенсию!». А у вас какой настрой?
– (Смеётся.) С 20 октября 2000 года время пролетело незаметно, как один день. Кажется, я ещё только пришёл устраиваться, а уже пенсия скоро. Не скажу, что жду её, но это неизбежно. В прошлом году 3 спасателя, с которыми начинал службу в Бресте, ушли на заслуженный отдых. Поколения сменяются, а работа всегда остаётся. Те, кто постарше, учат тех, кто помоложе.
