22 июня – День памяти жертв Великой Отечественной войны. Раскрываем "белые пятна" в истории района
15:21 / 22.06.2016
4
…23 июня 1941 года после упорных и ожесточенных боев на территории Литвы через Островетчину отступала 5-я танковая дивизия полковника Федорова. Она была изрядно ослаблена в предыдущих сражениях. Вечером 22 июня она вступила в бой с 3-й танковой группой немцев восточнее Олиты. По свидетельству самих немцев, они потеряли в этом бою 11 танков, в том числе 4 тяжелых. 5-я танковая дивизия также понесла тяжелые потери и вынуждена была отойти.
За ней по пятам, хоть и с некоторым отставанием, двигалась 7-я немецкая танковая дивизия под командованием генерала Ганса Фон Функа, входившая в состав 39-го танкового корпуса. Личный состав дивизии, набранный из уроженцев Тюрингии, имел большой опыт боевых действий в Польше, Бельгии и Франции, а сама она была укомплектована современными на тот момент танками Т-III, Т-IV и трофейными чешскими танками Т-38 (t). Прозванная на Западе «дивизиейпризраком», она только во Франции захватила 97 468 пленных, в том числекомандующего французским Атлантическим флотом, и уничтожила 458 танков, 341 орудие, 99 самолетов и около 5 тысяч грузовиков.
Противостоять такой силе было трудно. Крупных советских воинских частей на территории Островетчины уже не было – и наносить контрудары по наступающим немцам могла только авиация, но и она располагала ограниченными силами. Еще на рассвете 22 июня немецкие самолеты нанесли удар по более чем восьмидесяти советским приграничным аэродромам, в том числе по аэродрому в Михалишках. В этот день было уничтожено 1200 самолетов, 800 из которых сгорело на земле, так и не успев подняться в воздух. Теперь приходилось бросать в бой все, что еще могло летать.
Наносить удары по врагу было поручено 12-й САД (смешанной авиационной дивизии). Она должна была бомбить не только немецкие танковые колонны, но и мосты с целью затруднения их продвижения. Однако для начала нужно было произвести воздушную разведку. С этой целью утром 24 июня были посланы несколько самолетов 128-го СБАП (смешанного бомбардировочного авиационного полка). Один из них – экипаж лейтенанта Андрюшина совершая полет с 07.10 до 08.55 обнаружил колонну немецких танков в районе Ворнян, в 12 километрах западнее Михалишек, а возвращавшиеся с боевого задания самолеты 5-й АЭ (авиационной эскадрильи) в 08.10 зафиксировали на шоссе Вильно-Ошмяны большие столбы черного дыма.
Срочно на бомбежку вылетело 6 скоростных бомбардировщиков СВ из состава 128-го СБАП и 9 самолетов Р-Зет из состава 43-го ББАП (ближнебомбардировочного авиаполка), чтобы нанести удар по немецким танкам в районе Михалишек. Однако танков не обнаружили (они еще заправлялись горючим в Ворнянах), и поэтому бомбы не были сброшены.
Между тем события развивались стремительно. Немецкие танкисты, которым в суточный паек выдавали шоколад с большим содержанием кокаина для поддержания бодрости, в течение нескольких суток рвались вперед.
Через несколько часов после произведенной авиаразведки 3-й батальон 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии захватил мост через реку Вилия в Михалишках.
В 18.10 37-й немецкий разведывательный батальон на мотоциклах произвел разведку на северо-восток к межозерному дефиле (проходу) в направлении Свири. Одновременно 20-я танковая дивизия захватила мост в Неменчине.
И вновь в воздух были подняты самолеты-разведчики. В 19.59 на разведку вылетел самолет ПО-2, пилотируемый полковником Сиренко и штурманом, капитаном Червяк (инициалы в документе не указаны). Редкий случай, когда для выполнения такой задачи на тихоходном би-плане вылетали офицеры столь высокого ранга.
Результаты разведки были ошеломляющими: восточнее Михалишек обнаружено пять немецких танков по ходу движения на восток, на одном из них было укреплено красное полотнище со свастикой.Здесь необходимо сделать небольшое отступление. В 1941 году советские и немецкие танкисты укрепляли на башнях танков красные флаги, только на немецком была еще изображена свастика. С большой высоты разглядеть ее трудно, и поэтому советские летчики часто путали свои и немецкие машины. Авиаразведка также обнаружила большую немецкую колону, состоявшую из танков, бронетранспортеров и грузовых автомашин. Длина колонны составляла около 500 метров, а ее голова находилась у Лоск (Лосок? – И.У.)
Советское командование в спешном порядке решило организовать контрудар силами 51-го ДБАП (дальнебомбордировочного авиаполка): 25 июня в 5 часов утра 36 тяжелых бомбардировщиков ДВ-3 звеньями ушли на бомбежку немецких танков и переправ. Над целями их встретил плотный огонь зенитной артиллерии и атаки немецких истребителей «Мессершмитт-109». Часть намеченных объектов удалось разбомбить, но и тихоходные дальние бомбордиолвщики ДБ-3, летевшие без истребительного прикрытия, понесли огромные потери. Из 36 машин, участвовавших в налете, 28 было сбито. Потери советских летчиков составили 78%.
Один из этих самолетов был сбит над Михалишками. Кароль Позлевич, местный житель,
вспоминал: «25 июня 1941 года над деревней появился одиночный советский самолет. Судя по неуверенному маневрированию, он был поврежден. Приземлился самолет на ржаное поле у маркунской дороги, подскочил несколько раз, перевернулся и остался лежать вверх колесами». Еще более обстоятельными были воспоминания Казимира Равдановича: «В полдень я с ребятами купался в Вилии и услышал какой-то странный звук – это были моторы самолетов. Потом послышался свист и сильный взрыв. Мы в страхе побежали домой. Позже от родителей узнали, что сброшенная с самолета бомба взорвалась на берегу Вилии на том самом месте, где сейчас стоит школа. Наверное, летчики пытались разрушить мост – но промахнулись. Видимо, неточность бомбежки объяснялась тем, что на подлете к Михалишкам самолет был поврежден немецкими зенитками и после сброса бомбы врезался в землю недалеко от Маркун.
Вскоре к месту падения самолета подъехала немецкая легковая автомашина и два мотоцикла с колясками. В перевернувшемся самолете были летчики: один раненый, а другой был придавлен обломками. Ноги его были раздроблены. Он успел сообщить собравшимся жителями, что его зовут Коля и свой адрес в Москве, просил передать жене, что был при бомбежке моста и не смог дотянуть до Постав. Немцы завернули разбитые ноги пилота в какую-то тряпку, посадили раненого на заднее сидение и увезли.
Однако на этом история не закончилась. Вскоре из Михалишек прибыла еще одна машина с немцами. Оказалось, что к самолету подходили двое подростков из Маркун. Фамилия одного из них была Позлевич или Петкевич, фамилии второго я не запомнил. Судя по всему, они забрали из самолета оружие летчиков и планшеты с картами, потому что при летчиках немцы их не нашли. Один из немцев на ломаном русско-польском языке объявил всем, что, если через час под- ростков не выдадут, Маркуны будут сожжены – а это около восьмидесяти домов, крытых соломой! Детей выдали. Оккупанты расстреляли подростков возле кладбища в Михалишках на глазах у родителей: сначала приказали им бежать, стреляли из автоматов по ногам, а затем раненых добили».
Благодаря ставшим доступными в последнее время немецким архивным документам, удалось установить фамилию пленного летчика – им оказался младший лейтенант Грибанов Николай Гаврилович, родившийся 23 марта 1915 года в городе Днепродзержинске Украинской ССР. Видимо, перед войной он уже жил в Москве. В первые дни войны немцы более-менее сносно относились к военнопленным, особенно к офицерам. Расстреливали только политруков и коммунистов, согласно отданному Гитлером «приказа о комиссарах». Грибанову оказали медицинскую помощь и передали его тыловым частям, занимавшимся сбором военнопленных. 15 сентября он был передан в офицерский лагерь «Офлаг ХIII D», где значился под номером 4833. 8 января 1942 года Грибанов был передан в гестапо и определен в лагерь «Офлаг 62». После долгого скитания по фашистским фабрикам смерти он погиб на немецком полигоне Хебертсхаузен. Точная причина и дата смерти остались неизвестными.
…Война все дальше откатывалась на восток – и вскоре воздушные бои над Вилией и Лошей прекратились. Нанесенные советской авиацией удары, хоть и стоили ей больших жертв и даже обескровили летом 1941 года, нанесли значительный урон частям Вермахта и, самое главное, привели к потере драгоценного времени. Выигранные Красной Армией часы складывались в сутки, сутки – в недели, недели – в месяцы.
Операция «Барбаросса» выходила из заранее определенного графика, что для пунктуальных и методичных немцев стало катастрофой, – ведь у них все было распланировано по минутам. Так, на захват пограничных застав в Белоруссии они отводили ровно три часа, а драться приходилось неделями. В итоге «блицкриг» (молниеносная война) с треском провалилась. Немцам не только не удалось захватить Москву в сентябре 1941, как это было запланировано, но они потерпели под ее стенами сокрушительное поражение. И свой небольшой вклад в эту победу внесли советские летчики, сражавшиеся в небе над Островетчиной.
Игорь УСТИМЕНКО
